Пьер АбелярБыло же его учение об общих понятиях таково: он утверждал, что
вещь, одна и та же по сущности, находится в своих отдельных индивидуумах вся
целиком и одновременно; последние же различаются [между собой] не по [своей]
сущности, но только в силу многообразия акциденций. И это свое учение он
исправил таким образом, что, наконец, сказал: одна вещь является
тождественной [с другой] не по сущности, а в силу безразличия.
Он изумительно владел речью, но она была крайне бедна содержанием
и лишена мысли. Зажигая огонь, он наполнял свой дом дымом, а не озарял его
светом. Он был похож на древо с листвой, которое издали представлялось
величественным, но вблизи и при внимательном рассмотрении оказывалось
бесплодным. И вот, когда я подошел к этому древу с целью собрать с него
плоды, оказалось, что это проклятая господом смоковница или тот старый дуб,
с которым сравнивает Помпея Лукан, говоря:
...Встала великого имени тень -
Словно дуб высокий среди плодородного поля.
А именно, жила в самом городе Париже некая девица по имени Элоиза,
племянница одного каноника, по имени Фульбер.Чем больше он ее любил, тем
усерднее заботился об ее успехах в усвоении всяких каких только было
возможно наук. Она была не хуже других и лицом, но обширностью своих научных
познаний превосходила всех. Так как у женщин очень редко встречается такой
дар, то есть ученые познания, то это еще более возвышало девушку и делало ее
известной во всем королевстве. И рассмотрев все, привлекающее обычно к себе
влюбленных, я почел за наилучшее вступить в любовную связь именно с ней. Я
полагал легко достигнуть этого. В самом деле, я пользовался тогда такой
известностью и так выгодно отличался от прочих молодостью и красотой, что
мог не опасаться отказа ни от какой женщины, которую я удостоил бы своей
любовью.
Вот почему в письме блаженного Иеронима к Сабиниану говорится: "Обычно
о зле в своем доме мы узнаем последними и не ведаем о пороках наших жен и
детей, хотя об этом болтают соседи. Но трудно скрыть от человека то, что
известно всем, и хотя бы в последнюю очередь, но нам все же приходится
когда-либо узнать про это".
Наконец, однажды Альберик пришел ко мне с несколькими своими учениками
и, намереваясь уличить меня, после нескольких льстивых слов выразил свое
удивление по поводу одного места в моей книге, а именно: как я мог,
признавая, что бог родил бога и что бог един, тем не менее отрицать, что бог
родил самого себя? На это я немедленно ответил: "Если вы желаете, я приведу
вам доказательство этого". Он заявил: "В таких вопросах мы руководствуемся
не человеческим разумом и не нашими суждениями, но только словами
авторитета". А я возразил ему: "Перелистайте книгу, и вы найдете авторитет".
Книга же была под рукой, потому что он сам принес ее. Я начал искать
известное мне место, которое он или совсем не заметил, или не разыскал, так
как, выискивал в книге только те выражения, которые могли бы мне повредить.
С божьей помощью мне удалось быстро найти необходимое место. Это было
изречение, озаглавленное "Августин о троице", книга I: Кто думает, будто бог
обладает способностью родить себя, тот грубо заблуждается, так как не только
бог не обладает такой способностью, но и никакое духовное или материальное
существо. Ведь вообще нет такой вещи, которая бы сама себя порождала".
вещь, одна и та же по сущности, находится в своих отдельных индивидуумах вся
целиком и одновременно; последние же различаются [между собой] не по [своей]
сущности, но только в силу многообразия акциденций. И это свое учение он
исправил таким образом, что, наконец, сказал: одна вещь является
тождественной [с другой] не по сущности, а в силу безразличия.
Он изумительно владел речью, но она была крайне бедна содержанием
и лишена мысли. Зажигая огонь, он наполнял свой дом дымом, а не озарял его
светом. Он был похож на древо с листвой, которое издали представлялось
величественным, но вблизи и при внимательном рассмотрении оказывалось
бесплодным. И вот, когда я подошел к этому древу с целью собрать с него
плоды, оказалось, что это проклятая господом смоковница или тот старый дуб,
с которым сравнивает Помпея Лукан, говоря:
...Встала великого имени тень -
Словно дуб высокий среди плодородного поля.
А именно, жила в самом городе Париже некая девица по имени Элоиза,
племянница одного каноника, по имени Фульбер.Чем больше он ее любил, тем
усерднее заботился об ее успехах в усвоении всяких каких только было
возможно наук. Она была не хуже других и лицом, но обширностью своих научных
познаний превосходила всех. Так как у женщин очень редко встречается такой
дар, то есть ученые познания, то это еще более возвышало девушку и делало ее
известной во всем королевстве. И рассмотрев все, привлекающее обычно к себе
влюбленных, я почел за наилучшее вступить в любовную связь именно с ней. Я
полагал легко достигнуть этого. В самом деле, я пользовался тогда такой
известностью и так выгодно отличался от прочих молодостью и красотой, что
мог не опасаться отказа ни от какой женщины, которую я удостоил бы своей
любовью.
Вот почему в письме блаженного Иеронима к Сабиниану говорится: "Обычно
о зле в своем доме мы узнаем последними и не ведаем о пороках наших жен и
детей, хотя об этом болтают соседи. Но трудно скрыть от человека то, что
известно всем, и хотя бы в последнюю очередь, но нам все же приходится
когда-либо узнать про это".
Наконец, однажды Альберик пришел ко мне с несколькими своими учениками
и, намереваясь уличить меня, после нескольких льстивых слов выразил свое
удивление по поводу одного места в моей книге, а именно: как я мог,
признавая, что бог родил бога и что бог един, тем не менее отрицать, что бог
родил самого себя? На это я немедленно ответил: "Если вы желаете, я приведу
вам доказательство этого". Он заявил: "В таких вопросах мы руководствуемся
не человеческим разумом и не нашими суждениями, но только словами
авторитета". А я возразил ему: "Перелистайте книгу, и вы найдете авторитет".
Книга же была под рукой, потому что он сам принес ее. Я начал искать
известное мне место, которое он или совсем не заметил, или не разыскал, так
как, выискивал в книге только те выражения, которые могли бы мне повредить.
С божьей помощью мне удалось быстро найти необходимое место. Это было
изречение, озаглавленное "Августин о троице", книга I: Кто думает, будто бог
обладает способностью родить себя, тот грубо заблуждается, так как не только
бог не обладает такой способностью, но и никакое духовное или материальное
существо. Ведь вообще нет такой вещи, которая бы сама себя порождала".